маршрут четвёртый: риккардо — 25i-nbome [неаполь]
оправдывая выбор следующего пункта назначения, герхардт делает сосредоточенное лицо и в сотый раз въедается взглядом в картину брюллова. вереница спутанных дат и разъездов начинает надоедать, суматоха мельтешения приедается, потому аушра решает ненадолго успокоиться и посвятить несколько недель неспешным исследованиям неаполя.
незнакомца из парка зовут риккардо; риккардо говорит с дьявольски очаровательным акцентом и строит потрясающе постную мину, не забывая каждый час напоминать о том, до чего же скучен город. в другие времена подобная настойчивость вызвала бы раздражение спустя полдня, но герхардт не может отделаться от ощущения значимости разговора: она тычет пальцем в небо, называя любую вещь, а итальянец проговаривает её мысли слово в слово.
падкая на подобные соблазны аушра в том же ключе проводит неделю за неделей, вникая во всяческие нюансы и с каждой минутой всё больше втягиваясь в то, что самонадеянно хочется назвать «синхронизацией». предпочтений, интересов, взглядов, мировоззрений — всё до отвращения схоже; ни единого разлада, ни единого крючка конфронтации, за который можно было бы зацепиться.
азотный бом далеко не лучший выбор для страждущих эмпатии, но цель была совершенно иной. пожалуй, это вещество из всех испробованных — самое удивительное; все слова — первосуть — раскладываются на отдельные составляющие, мысли упорядочены в полнейшей бессмыслице и осознанности. необходимость в проговаривании для достижения понимания кажется пошлой и мерзкой, все части речи испортились за ненадобностью. музыку становится невозможно слушать, тело хочется привязать к кушетке.
не скучно.
маршрут пятый: последний.
герхардт обращается к риккардо с грандиозным предложением: отправиться в великобританию, предварительно обеспокоившись доказательством экономической независимости. первая решает спрыгнуть в ближайшем будущем с крючка иждивения (но не раньше, чем через три месяца), второй может похвастаться большей ответственностью и самостоятельностью. они надолго запираются в однокомнатной убитой квартирке, записывая материал для очередного «несомненно гениального» андерграундного релиза, выудив на ebay roland juno-106 и (связи, связи!) minimoog voyager. аушра хрипловатым голосом зачитывает нараспев собственноручно сочинённые тексты, больше похожие на аккумулятивные гиперссылки ко всему прочитанному, увиденному и пережитому; для сведущих в философии xx-ого века на десяти кассетах имеется полемический спор с риккардо. герхард зовёт это «записью счастья» и грозится разослать ещё не нажитым неприятелям.
тернистый путь музыкальной карьеры в выбранном жанре — скорее нехоженая дорожка — сплошь и рядом в сорняках «осквернителей электронной музыки». любящая раздавать всему категоричные оценки аушра мало кого признаёт из современных исполнителей, ограничиваясь отдельными компиляциями с никому не известных лейблов. стоит сказать, что minimal wave сам по себе мало кому интересен; это они и используют в своих целях. начинается всё с посещения современных подобий рейвов, прощупывания почвы и нужных знакомств. спустя буквально месяц стабильного вращения в определённых кругах герхардт, любезно поделившись самой прекрасной из кислот, вкрадчиво беседует с парочкой диджеев насчёт имеющейся записи. схема проста: они ставят и наблюдают за реакцией. местным контингентом треки воспринимаются более чем положительно, потому спустя некоторое время новосозданный дуэт «denial, veronica» впервые выступает на сцене одного из заведений, вмещающих не больше 40 человек за раз. всё попеременно скатывается в чистейшей воды импровизацию, не встретившую той же поддержки, что и прежде записанные треки; риккардо мысленно делает соответствующую пометку.
в течение года работая над новым материалом, совершенствуя старый и выступая во многих заведениях схожего толка, они записывают первый полноценный альбом, минуя стадии ep и lp. лейбл с немудрёным названием «minimal wave» после недолгих переговоров заключает дуэт в свои объятия. радость успеха отравляет лишь перфекционизм аушры, которой проделанный труд всегда кажется недостаточным, какими бы ни были отзывы редких критиков и просто ценителей. принято считать, что дебют зачастую качественно лучше последующих работ; в герхардт же недобрым огнём горит стремление превзойти собственные ожидания. она мечется от одного стилевого направления к другому, раздаёт риккардо словесные (и не только) оплеухи и впадает в апатично-невротичное состояние перманентного сочинительства. последующему релизу до концептуальности далеко: шесть песен, на первый взгляд, не объединены ни смыслом, ни содержанием; подобной цели и не ставилось, но аушре и без того всё кажется неправильным.
всё свободное время (читать: всё) она посвящает различным экспериментам со звуком; часы сна стремительно сокращаются, равно как и любая социальная активность. иногда ей кажется — вот оно, нащупала край путеводной нити, надо лишь потянуть на себя; но остаётся всё лишь мишурой и постоянным, непрерывным недовольством. герхардт и знать не знает о том, каково «творить под влиянием вдохновения», сам процесс создания чего-либо представляется ей мучительным и тернистым, а пресловутое «вдохновение» — лишь глупым условием, которым любят пользоваться отдельные люди.
периодически (раз в месяц) они выбираются на выступления в отдельных клубах, где едва ли не каждый посетитель с ними знаком. к тому моменту уже берил начинает раздражать подобная замкнутость круга общения, но свои надежды она устремляет в будущее — туда, где довольна отобранным для второго альбома материалом. и оно наступает спустя ещё несколько месяцев.
риккардо, обеспокоенный поведением и состоянием аушры, решает: что-то пора кардинально менять. воспользовавшись её кратким перерывом в постоянных поисках недостижимого идеала (вышедший всё на том же лейбле релиз собирает один восторженный отклик за другим, о них пишет pitchfork, сети знакомств начинают разрастаться и их приглашают в тур), он всеми возможными способами отвлекает её от мыслей о работе. на первых порах это удаётся идеально, рецепт простейший: любовь к быстрой перемене мест в герхардт никуда не делась. они оживлённо возвращаются в лондон, но стоит девушке переступить порог квартиры, как раздаётся привычное «что же, после всего не грех и записать что-то новое».
риккардо разочарованно стонет и впервые принимает решение за двоих — переезд.
маршрут новейший: «химера» — праздность — беспорядок.
аушра доверяет все организационные заботы итальянцу, беспечно уронив себя в океан тоски по временам «подлинной производительности»; без особого интереса она сталкивается с переездом в совершенно другой район и другую квартиру. если для риккардо проживание в «химере» является своеобразным свидетельством их определённого успеха, то герхардт лишь настойчиво твердит «главное — не останавливаться на достигнутом, мы вообще ничего не сделали». детское упрямство не даёт покоя, возможности уступить иным мотивам, на любые замечания об образе жизни берил лишь мотает головой и закусывает губу.
аушра доверяет итальянцу вообще всё: она пребывает в полнейшей изоляции от самостоятельности и всего находящегося за пределами её интересов. с каждым днём она чувствует приходящее равнодушие к нынешнему проекту, обратившись к другому жанру. риккардо, хвала богам, и на гитаре игрец, потому потворствует внезапно изменившимся предпочтениям, позволяя девушке всем заправлять и неся исключительно реализаторскую функцию. понемногу нездоровая одержимость отходит на второй план, изменившееся звучание настраивает на иной лад, и распорядок жизни вслед за долгими гитарными риффами лениво замедляется.
герхардт неспешно записывает материал для нового проекта и из любопытства устраивается продавцом-консультантом в ночном книжном магазине; работа кажется в забавном смысле романтичной. посетителей бывает немного, но аушра всё равно проворачивает старый трюк: вкладывает в интересные ей книги записки с номером и приглашением позвонить. никто не звонил пока что, но она уверена: обязательно явится кто-то занятный; пока же довольствуется проведёнными в одиночестве часами за книгами и музыкой.